В Тенях и Темноте, вторая часть трилогии "Сын Солнц", перевод Рейтинг Опции

[Kagami]

Таквааш, да обломно-то как, и ручки то у него там не за этим были, и гладенько так отмазки то прошли....
Прям издевается автор над читателями, которые жаждут романтишного поцелуя)))
По ходу Люка можно целовать только когда он в коме!

Самое интересное, успеет ли Люк оттащить Джейд от принцессы, когда та её будет об переборку бить?

А что, есть повод для таких жестоких разборок? О_О
Звездный бой насмерть?)

[Алита Лойс]

По ходу Люка можно целовать только когда он в коме!

[Алита Лойс]

Глава 15

Когда «Арктур» вышел из гиперпространства, Лея уже стояла на мостике. И, несмотря на то что она ожидала подобное, сердце ее замерло в трепете, наблюдая развернувшуюся перед ними ирреальную сцену. Массивная громадина имперского звездного разрушителя "Ярость" плавала огромной мертвой тенью в пространстве, заслоняя собой далекие звезды. "Борец", выпустивший залп ДЭМП, казался только пятнышком в сравнении с ней. Оба корабля по инерции еще медленно двигались вперед, при этом «Ярость» тяжело поворачивалась по своей оси.

Рядом с ней дрейфовали два потрепанных фрахтовика – те, что недавно казались такими безвредными посреди подлинных грузовозов у Ботавуи; теперь оба были повреждены и бессильны, двигаясь, как в замедленной съемке в опасной близости от торца массивного разрушителя. Внезапно до сознания Леи дошел истинный потенциал ДЭМП - понимание, что это оружие могло сделать в решающем сражении, если у одной из сторон будет защита, а у другой нет – если ее не будет у них. Она замедлила дыхание, пытаясь успокоить разыгравшиеся нервы, пока они подходили ближе, держа курс на «Борец»; рулевой офицер изо всех сил пытался подогнать луч захвата к медленно дрейфующему кораблю Мадина.

С трудом Лея заставила себя оторваться от этой тихой, опустошительной сцены и повернулась к Вьятт.
- Мы на позиции, капитан?

- Да, мэм. Замок на "Борце" установлен. Можно немедленно начинать эвакуацию.

- Начинайте. Предполагаемое время?

- Около пятидесяти минут, мэм. Самое лучшее, на что мы можем рассчитывать с одним шаттлом.

Если бы только у них было место, чтобы взять шаттл "Борца" на борт "Арктура", прежде чем тот сделал гиперпрыжок и запустил ДЭМП - они могли бы сократить это время вдвое. Но, увы, для переправки экипажа мертвого "Борца" на "Арктур" приходилось довольствоваться одним оставшимся грузовым шаттлом малой дальности. Два других подобных шаттла предназначались для абордажной команды, следующей на борт "Ярости", а их единственный способный к субсветовой скорости шаттл был потерян вместе с Мон.

И Лея мучительно понимала, что каждая проведенная здесь минута увеличивала риск появления второго разрушителя, проверяющего последнее местоположение "Ярости".

Теоретически у них был час до того, как хватятся «Ярости», когда та пропустит положенный ком-сигнал; может, несколько больше - если предположат, что ИЗР в гиперпространстве, плюс еще час на ответную реакцию ближайшего имперского судна, но никакой гарантии этих сроков и фактов у них не было. Возможно, "Ярости" оставалось лишь несколько минут до их ежечасной регистрации, а, возможно, другой разрушитель уже мог пытаться вызвать их и сейчас уже находился на пути сюда. И любого, кто не попадет на борт "Арктура" к моменту прибытия этого ИЗР, придется оставить здесь. У жалкого, маленького фрахтовика не было шансов справиться с даже меньшими кораблями - такими как фрегат или корвет - что уж тут говорить о разрушителе. Им уже повезло сегодня уйти от "Ярости" - и то, только из-за вмешательства "Борца" - и Лея совсем не хотела испытывать удачу снова.

Что делало ее следующий приказ намного тяжелее...
- Свяжитесь с коммандером Соло и коммандером Лассом. Скажите им начинать. - Что-то настойчиво гудело в ее подсознании – она не могла определить, что именно, но оно заставляло сердце бешено колотиться, вновь и вновь до предела натягивая нервы. - И начните вычисления для прыжка на случай, если нам придется срочно уходить отсюда.

.

В недрах жилых помещений петти-офицеров, в пустой тесной комнате, Люк внимательно наблюдал из небольшого иллюминатора за огнями далекого фрахтовика и чувствовал... как что-то важное скользит по позвоночнику.

- Почему они не подходят ближе? - с тревогой спросила Мара.

Люк блокировал близкое присутствие Мары - ее дремлющая связь с Силой всегда маячила в ней светом - и обратился к кораблю мятежников, сужая свою концентрацию, чтобы попытаться разобрать, что именно там происходит. Он был далеко от корабля, и умы на борту были разбросаны - люди и алиены - все напряженные и сильно взволнованные. Но лидеров всегда было легко найти - они имели особенную решительность и четкую целенаправленность, что выделяло их из толпы. Как и сейчас.

За исключением того, что вновь ища Мадина, он сфокусировал свое исследование на командующем вторым фрахтовиком...

И она была там, похожая на далекую фигурку в песчаной буре, рассеянную и размытую, но негодующую и возмущенную, и исполненную решимости - такой же сильной и целенаправленной, такой же упрямой и непоколебимой, какая была присуща той Лее Органе, образ которой он все еще хранил в своей памяти. Но, он ощутил что-то еще. Почувствовал, уже остро зная о Лее, но по-прежнему ища Мадина - чувство было похоже на разглядывание звезды, когда не смотришь на нее.

Безошибочная аура. Бледная и слабая, столь же иллюзорная как шепот... На мгновение он отклонил ее, как некое эхо присутствия Мары, но все же она была другой... Уголки израненных губ Люка приподнялись в удивлении, и он выдал короткий недоверчивый смешок, изумляясь, что галактика выкинула такой финт без всякого предупреждения.

Она была чувствительна к Силе - как он никогда не замечал этого?

Теперь он ощущал это весьма отчетливо. Резонанс в Силе. Пусть и приглушенный. Неиспользуемая, неприрученная связь с Силой. Но очевидная, несмотря на расплывчатость. Люк стоял еще несколько долгих секунд, загипнотизированный своим открытием...

Палпатин должен знать об этом - за последние несколько лет его Мастер сделал несколько скрытых попыток, чтобы завладеть Леей Органой, всегда весьма осторожных, пытаясь держать своего падшего джедая в неведении о них. Люк предполагал, что причиной такой скрытности была просто его прошлая дружба с Леей, но теперь это вызывало сомнение...

- Ну, надо же…

- Что? - прошептала Мара, озадаченная очевидным открытием Люка.

Какое-то время он не отвечал; тем не менее, ясно понимая, как хорошо видно его лицо в холодном звездном свете и не желая больше ничего выказывать через него. Разум в этот момент продолжал интенсивно работать, обрабатывая как новые факты, так и их влияние на текущую ситуацию.

- Там, - указал он на едва уловимые формы, скользившие в черноте, чувствуя облегчение, что появилось нечто, способное отвлечь внимание Мары. Различить можно было лишь очертания, определяемые по следу разбросанного света звезд - их стало заметно только когда призрачные корпусы закрыли на мгновение звезды позади себя; не считая того, что он чувствовал их в Силе, конечно. - Два шаттла. Думаю, около двадцати единиц в каждом.

Наклонившись вперед, Мара скосила глаза в бесконечную, черную, как деготь тьму, в направлении, указанном Люком... и на секунду глаза поймали яркую вспышку маневровых двигателей.

- Я вижу их... Никаких работающих огней.

- Не хотят привлекать внимания, - ответил Люк, не отводя глаз от движущихся теней, черных на черном.

Мара нахмурилась:

- Абордажная команда?

- Скорее всего, они пойдут к кормовым ангарам, оттуда ближе всего до тюремного блока. - Он повернулся и направился в темноту прилегающего коридора, рука Мары коснулась его бедра и скользнула под ремень.

Они прошли еще три уровня вниз, быстро перемещаясь по уже отлаженной ими системе, когда Люк вновь остановился.

- Что? - спросила Мара.

- Они пристыковались. Оба корабля в одном ангаре. И, кажется, они вряд ли столкнутся там с кем-то.

- Вероятно, из-за проблем с атмосферой. В ангаре должен быть вакуум.

Люк задумался, он не рассматривал это.

- Возможно, они на это и рассчитывают - экипироваться и открыть маховики на всех дверях, создав сплошной вакуумный коридор вплоть до тюремного блока. Быстрый способ избавиться от любого сопротивления.

- Эффективный, - признала Мара. - Но не будет ли он стоить им времени в итоге? Двери могут быть снова закрыты, если кто-то на борту "Ярости" найдет экипировку.

- Плюс их путь отхода будет слишком очевиден. Мы могли бы установить засаду в любой его точке и просто ждать их.

- Слишком много рискованной игры для них?

- Полагаю, это зависит от того, скольких штурмовиков они ожидали встретить на пути. Скорее всего, они попытаются пройти тихо, используя менее очевидные варианты, учитывая численность экипажа "Ярости". Насколько они знают, их пока никто не заметил... Хотя на их месте я все же подумал бы о безвоздушных коридорах.

- Что ж, давай надеяться, что они этого не сделают.

- Пряча головы в... - Люк прервался, прислушался... - Нет... они в тех же коридорах, что и солдаты. Двигаются очень медленно. Если бы это был вакуум, штурмовики были бы уже мертвы.

- Возможно, это не пришло им в голову.

- А должно бы, если… - Люк снова замолчал, и на сей раз ощутил легкое ментальное прикосновение Мары, ее понимание, что он только что понял кое-что существенное. Здесь, в темноте, лишившись привычного чувства зрения и находясь с ним в такой непосредственной близости, она казалась остро настроенной к его мыслям, больше чем когда-либо. Он нахмурился, затем покачал головой, приказывая себе сконцентрироваться. - Они разделяются, часть остается позади.

- Вероятно, чтобы охранять шаттлы. Если мы...

Люк развернулся, рука Мары выпустила ремень, скользнув по бедру.
- Уровнем ниже перед самым тем стыковочным ангаром находится склад полного комплекта боеприпасов. Там есть стрелковое оружие без интеллектуального контроля.

Интеллектуальный контроль имел закодированные чипы признания, отвечающие на отпечаток ладони владельца, активизируясь только в его руке и оставаясь "мертвым" для всех остальных, как было со всем табельным стандартным оружием. Но огнестрельное оружие, несмотря на то что давно устарело, оставалось таким же опасным, как и прежде, и Люк сейчас воспользовался бы любой возможностью, чтобы добраться до него.

И возможностью номер один внезапно стало отправить за ним Мару. Люк знал, кто возглавляет отряд, идущий к тюремному блоку и не хотел иметь рядом своего "наблюдателя", сообщившего бы затем обо всем Палпатину. Потому что Люк не имел абсолютно никакого понятия о том, что случится, когда он встретится с тем, кто сейчас шел внизу.

- Стоит ли обход до склада времени на него? - спросила Мара. - Проникнувшие мятежники уже идут к тюремному блоку за Мотмой.

Проблема с перенаправлением кого-то столь остро мыслящего, как Мара состояла в нахождении чертовски неоспоримой причины для этого. К счастью, Люк имел одну такую; фактически, как только мятежники приземлились на борт "Ярости", он раздумывал о том, как обернуть это к собственной выгоде. - У шаттлов мятежников есть энергия... а значит у них есть связь.

- «Несравненный»!

- Ты сможешь войти в один из шаттлов в кормовой части и вызвать "Несравненный", - кивнул Люк. Это звучало безупречно, было логично, было необходимо… во всех отношениях.

- Подожди, а куда идешь ты? - Мара внезапно поняла, что он не собирается идти к складу вместе с ней.

- К тюремному блоку.

- Ну, тогда я... - у нее не было шанса закончить.

- Мне нужно, чтобы ты отправила сообщение. Мне нужен "Несравненный". Довольно скоро, без поддержки жизнеобеспечения, мы начнем вдыхать то, что только что выдохнули и затем мы все будем мертвы вне зависимости от того, будут здесь мятежники или нет. Ты хочешь помочь мне? Тогда лучшее, что ты можешь сделать сейчас, это добраться до стыковочного ангара. - Чтобы отклонить все дальнейшие возражения, Люк протянулся и успокоительно сжал ее ладонь, пробуя легкую шутливость: - Я обещаю тебе, что меня не подстрелят.

Мара заколебалась, тронутая этой неожиданной близостью - но она не отступала так легко.
- Так же, как ты обещал мне, что тебя не взорвут?

- Я не говорил такого. Думаю, фактически я сказал, что моя бомба взорвется первой.

- Да, но ты не захотел упомянуть, что в этот момент будешь стоять прямо перед ней. Намеренно.

- Я... думал по-другому тогда, - это было существенное признание, данное в надежде убедить ее. - Это больше не так. И никто не остановит меня. Если ты сможешь послать передачу на "Несравненный".

- Любой может послать передачу.

- Я не могу положиться ни на кого, кроме тебя, Мара. Ты справишься с этим, я знаю. Я доверяю тебе.

Она все еще колебалась, разрываясь...

Он мог бы просто приказать ей - отдать команду и уйти. Но он не сделал этого - и сам не знал, почему. Почему он пытался показать ей причину, чтобы признать ее как нечто отличное от других подчиненных - как он делал это с другими в своем близком окружении. Как ни странно, но именно осознание этого факта, понимание, что впервые с ней считались на таком уровне, а не вежливо и многозначительно исключали из своих планов, заставило ее уступить.

- Прекрасно. Только смотри не подставляйся под выстрелы, или Палпатин сдерет с меня шкуру.

- Мне стоит задуматься, о ком ты беспокоишься, - легко сказал он, предназначая это как шутку, но на сей раз у Мары не было никакого возражения, ее неловкость была почти осязаема, когда она отступила.

- Мара, - добавил Люк запоздало, слыша, как она обернулась к нему, - скажи "Несравненному" сделать предупредительные выстрелы по второму фрахтовику мятежников, но позволить ему уйти. Они не должны захватывать его.

Он ощутил ее замешательство, услышал неуверенность в голосе:
- Я думала, ты хотел захватить его?

- Нет. Это не Мадин. Его нет на борту, - легко солгал Люк, не чувствуя никакой вины, даже сейчас. Лгать для него стало так же естественно, как блефовать за сабакк-столом - закономерная тактическая практика кругов, в которых он вращался, единственный способ сохранять какую-то независимость, особенно с Императором, который всегда играл в свои игры, создавая сложные хитросплетения.

Перед кем-то с такой масштабной властью единственный способ обойти систему состоял в том, чтобы играть играть в его игры. Несмотря на предостережения отца, Люк быстро узнал, что единственный способ управлять Императором состоял в манипулировании фактами, на основании которых тот действовал - точно так же, как Палпатин поступал с другими. Ибо слабость его Мастера лежала в его замкнутом существовании - он редко оставлял Дворец и слишком полагался на приносимую ему информацию, вместо того, чтобы разыскивать ее самому - именно поэтому у него было так много шпионов и соглядатаев.
И в этом была уязвимость Палпатина. Поскольку лгать ему самому было невероятно трудно, лгать Маре, заставив ее верить, что это правда было неизмеримо легче - если правильно оформить и преподнести это.

По какой бы причине Палпатин не хотел захватить Лею Органу, Люк мог в значительной степени гарантировать, что их желания расходились. Фактически, его собственные планы очень сильно зависели от Леи, остающейся там, где она была. Вся эта операция - захват Мон, встряска руководства Восстания - была главным образом предназначена для того, чтобы поместить Лею в позицию, которую хотел Люк. Да, он хотел удалить Мон из власти, прежде чем она сделает то же самое с ним, но он не стал бы действовать с таким несгибаемым рвением, если бы не имел поддержки других мотивов - мотивов, тщательно скрытых от его Мастера. И ради них он должен был лгать не только Палпатину, но и его "глазам и ушам", размещенным тем так заботливо рядом со своим приспешником... и Люк делал это сейчас без каких-либо угрызений совести.

- Я хочу, чтобы они вернулись без Мон и без украденных генераторов ДЭМП. Хочу, чтобы им пришлось признаться во всем этом - в потере Мон, в том, что они сами отдали ее, а затем впустую потратили генераторы, пытаясь вернуть. Я хочу, чтобы эти люди пытались решить, что же именно произошло - потому что разумным выводом будет мысль, что у них в команде есть, по крайней мере, один информатор, отдавший их личности и местоположение у Ботавуи - и если они придут к нему, они будут думать, что этот некто занимает весьма высокое положение. Я хочу заставить их самодовольный Совет смотреть друг на друга с сомнением.

В словах Мары послышалась усмешка:
- Снова поджигаешь фитиль?

Она часто обвиняла его в установке фейерверка под мятежниками, чтобы затем отступить и наблюдать шоу.

- Это мое единственное развлечение, Мара. Не лишай меня его.

- А как же сабакк?

- Сабакк - не развлечение, а уроки жизни, - ответил он с ироничным негодованием, уже отступая, уверенный, что она сделает то, что он попросил.

- Я вспомню об этом, когда ты вновь захочешь забрать свой выигрыш.

- Я не говорил, что они бесплатны, - возразил Люк и повернулся, чтобы уйти, слыша, как фыркнула Мара, направляясь к кормовому стыковочному доку.


.



Мадин вступил на мостик "Арктура", напряженный и нервный, едва прибыв на борт с искалеченного "Борца".
- Есть хоть что-то от абордажной команды?

- Они внутри. Еще пятнадцать минут и "Борец" будет полностью эвакуирован - нам нужно, чтобы они вышли к этому времени, - сказала Лея, в то время как Мадин явно не мог решить должен ли он признавать ее звание и, примиряясь, все же кратко щелкнул каблуками и отвесил легкий поклон - имперское прошлое еще давало о себе знать.

Мадин сильно беспокоился по поводу настойчивого предложения Хана использовать генераторы ДЭМП, но к настоящему времени, казалось, все шло по плану. Единственная проблема, с которой они столкнулись, состояла в остаточном потоке волн, нарушающем связь с командой на борту парализованного ИЗР. Это был смелый ход, и, поддержав его, Лея не сомневалась в расстройстве генерала; если бы в подобных обстоятельствах пришлось принимать решение Мон, она бы, безусловно, вняла совету Мадина и действовала бы более консервативным способом. И Лея сейчас могла только надеяться, что приняла правильное решение. Хотя, в действительности, в данных условиях не было правильного и неправильного - но любой имперский командир, такой как на "Ярости", непременно сталкивался с комбинациями Мотмы и Мадина, и Лея надеялась, что ее отличительная тактика будет, по крайней мере, иметь преимущество неожиданности.

- Сколько прошло с запуска ДЭМП? - спросила она своего опс-офицера.

- Двадцать семь минут, - прошепелявил тощий утапаун.

ДЭМП - драгоценные генераторы ДЭМП, которые дали им этот шанс, по-видимому, были безвозвратно утеряны: первый отремонтировать было невозможно, он не был защищен от второго залпа, другой генератор находился в бедственном состоянии. Бежавший весь путь до мостика техник - после того, как он с командой рискнул вернуться в трюм - запыхавшись от поисков готовящегося отправиться на борт "Арктура" Мадина, сообщил, что сверхпроводники генератора, которые из-за нехватки времени и технологии были не откалиброваны перед запуском, катастрофически повреждены.

Получение любой большей информации на данный момент было бесполезно, это только мешало бегающему между трюмом и мостиком персоналу "Борца", а любое описание, содержащее слово "катастрофически", скорее всего означало, что они, в любом случае, не смогут вовремя восстановить генераторы - чтобы использовать их против могущего прибыть сюда ИЗР. К тому же и сам "Арктур" не смог бы избежать перегрузки.

Команда техников "Борца" находилась сейчас в его трюме, надеясь сохранить и перенести поврежденные генераторы на шаттл, идущий к "Арктуру", но если настанет критическая ситуация, Лея не собиралась обменивать их жизни на оборудование. Если появится другой разрушитель... Другой разрушитель...

Что-то царапало по мыслям Леи, словно далекий шепот, который она не могла разобрать, словно тень на плечах... Она полузакрыла глаза, сосредоточившись, пытаясь поймать это предчувствие, увидеть эту неясную тень...

Когда все вдруг сошлось, понимание поразило ее, сбивая дыхание и заставляя резко повернуться на месте.
- Где "Несравненный"!?

- Последнее известное положение - недалеко от Нубии, мэм. Вместе с "Бесстрашным".

- У нас есть контакт на борту? - Лея обратилась к офицеру разведки, жалея, что рядом нет Тэж Массы. Острая, как бритва руководитель службы разведки знала бы это немедленно.
В противовес ей находящемуся здесь офицеру потребовалась пауза перед ответом:

- Думаю, да. Проверить?

- Да. Скажите "Дому Один" послать непрерывную передачу, нам нужна срочная связь. Нам нужно знать, где Скай... - она прервалась, исправляя себя - очень давно она не делала такого промаха вслух. - Находится ли Наследник до сих пор на борту "Несравненного"? - Лея обернулась к Мадину, темные большие глаза стали еще шире, голос понизился так, что ее больше никто не слышал. - Что, если он на "Ярости"?

Мадин нахмурился, встревожившись.

- Нет. Он никогда не оставляет Центральные Системы, вы знаете это.

- А что, если он это сделал?

Мадин продолжал качать головой, очень убежденно.

- Это невозможно. Он никогда не оставляет Центральные Системы.

Он повторил это как мантру. Несмотря на все свои сильные стороны, Мадин всегда действовал на основании имеющихся у него фактов, а все прошлые разведданные сообщали, что Наследник никогда не оставляет Системы Ядра и Колоний. Это давало Волку Палпатина большую арену для игры и ясно очерченную "зону опасности" для Альянса... Но что, если границы охоты изменились? Что, если ему наконец дали разрешение рыскать далеко от дома?

- Операция по поимке Мон была возглавлена не Вейдером, - уверенно произнесла Лея.

Здесь не было ни одного отличительного знака его стиля; Вейдер привык действовать силой, используя массированную мощь имперского флота. Это же было слишком изощренно - замаскированные фрахтовики и небольшие команды; операция, основывающаяся на ухищрении и элементе неожиданности, а не грубой силе. Именно поэтому она сработала. Они вели себя так, как обычно, как вели себя всегда - наблюдая за ИЗР, наблюдая за флотом. Никто не думал искать что-то более мелкое - зачем?
Они все следили за драконами в небе, а их ужалила проскользнувшая внизу гадюка. Это было творчески и это не было почерком Вейдера. Вейдер действовал беспощадно, зная куда бить, следуя кратчайшим путем между двумя точками. Он располагал превосходящей огневой мощью и превосходящей численностью войск и бросал их против Альянса без колебаний. Это же - это было...

- Подумайте над этим, - срочно сказала Лея Мадину. - Каким было нападение на нас у Ботавуи - захватить цель и исчезнуть, минимальными силами, на гражданских кораблях. Это было запланировано кем-то, кто привык иметь мало средств, кем-то привыкшим использовать любые методы, чтобы получить преимущество. Кем-то, кто был научен таиться, чтобы затем внезапно укусить... Кем-то, кто был коммандером в Альянсе...

Мадин обдумывал тревожные следствия, взгляд метался по палубе.
- Даже если это правда, если принять возможность, что все это запланировал Наследник, все же нет никакой причины для предположения, что он на борту "Ярости".

Он на том корабле! - Лея знала это так с такой же точностью, как и то, что Мадин сейчас стоял перед ней - она не знала, как или почему она это знала и, конечно, не могла объяснить это рационально, но... он был на борту "Ярости".

И она также знала еще кое-что - он знал, что они приближались…

Лея вернулась к обзорному экрану, сосредоточив все внимание на неповоротливой тихой тени, беззащитной, по общему мнению, "Ярости". Внезапно она перестала казаться такой уязвимой.

Она должна прислушаться к тому, что чувствовала всем нутром. Она очень редко делала так, но... она должна. Она быстро прошла к пульту связи и, наклонившись, тихо проговорила:
- Соединитесь с коммандером Соло - скажите ему, что на борту "Ярости" Наследник.

- Я сожалею, мэм, но связь вновь прервана. Последнее, что мы приняли - наши команды на позициях и начали движение. Я буду пробовать дальше.


.


На мгновение Хан подумал, что солдат рядом с ним просто споткнулся при скудном освещении и упал, хорошо приложившись головой о стену, производя при этом невероятное количество шума. Но, когда Хан повернулся, чтобы помочь ему, он понял, что десять других следовавших за ним бойцов также рухнули на пол и сейчас лежали на нем в тихих неестественных позах в практически полной темноте, освещенной лишь ограниченным лучом миниатюрного фонаря, встроенного в наушник шлема Хана, мечущегося вслед за поворотами его головы. Собственные фонари солдат указывали в беспорядочных направлениях, в зависимости от того, как они упали.

Они добрались до тюремного блока без всяких затруднений, оставляя по пути бойцов, чтобы защитить ключевые позиции их выхода обратно. Тихо продвигаясь вперед, стараясь не привлекать к себе внимания, они сняли охранников на посту, пользуясь окулярами ночного видения и бластерами с глушителями и лучом низкой видимости. Когда они были уверены, что очистили область, они пошли дальше, включив свет боковых фонарей в их наушниках. Но только, когда они были уверены… Так почему, черт возьми, все его бойцы сейчас валялись на полу? Если это был газ, почему он оставался на ногах?

В конце концов мысли Хана настигли его, и он развернулся в направлении темного узкого коридора, поднимая оружие и понимая, кто там будет-

[Алита Лойс]

Наклонив голову, с темными, спадающими на глаза, длинными волосами стоял Люк Скайуокер, словно страж, запрещающий двигаться дальше.

Даже в узком луче своего мини-фонаря, Хан не мог не заметить глубокий шрам, рассекающий его правую щеку от глаза до губ, покрытых резкой тенью от неровного света. Он казался… больше. Казалось, он заполнил собой всю ширину коридора, неподвижный, блокируя любые возможности прохода, каждый мускул натянут и напряжен. Хан не видел у него оружия, но по каким-то причинам не испытывал желания опускать свое.

- Зачем ты пришел, Хан?

Когда он заговорил, едва услышав его голос – несмотря на холодный, стальной тон – Хан ощутил, что словно и не было тех лет, что они не виделись.
Почему-то он не мог согласовать голос человека, которого так хорошо знал, с кем сражался плечом к плечу, с кем смеялся и с кем упивался допьяна, с тем человеком, что стоял перед ним сейчас: с пылающими сдерживаемой яростью глазами, абсолютно уверенным в себе, игнорируя бластер в руке Хана, вынуждающим все чувства бывалого контрабандиста реветь от опасности так, что он боролся только за то, чтобы оставаться на месте, заставляя себя держаться ради достижения цели.

- Ты знаешь зачем. Я пришел за Мон.

Люк только медленно покачал головой.
- Этого не будет, и тебе это известно.

- Послушай, я не хочу драться с тобой, Люк. Давай только оба успокоимся, ладно? - Несмотря на свои слова, Хан знал, что его рука напрягалась вокруг рукояти бластера, а палец чуть крепче лег на курок.

- Ты собираешься стрелять в меня, Хан? - неприкрытый вызов, а не беспокойный вопрос, который должен бы прозвучать, учитывая обстоятельства.

- Нет, я не собираюсь стрелять в тебя, - отрицал Хан, чувствуя себя крайне неловко. - Я только хочу то, для чего пришел сюда.

- Я сказал тебе, нет. Вернись и позволь кому-нибудь другому попробовать это. Не ты. Не доводи это до борьбы.

Хан колебался, не в силах справиться с тугим узлом в животе, с желанием избежать всего этого.

- Я не могу просто уйти. Тебе это известно. Я слишком хорошо знаю Мон.

Люк помолчал; казалось, он взвешивает ситуацию.

- Ее здесь нет, - голос потерял часть своей остроты.

- Что ж, тогда ты не будешь возражать, если я пройду, - не уступал Хан, очень решительно, хоть и оставался на месте.

- Ты тоже, Хан? - Голос Люка стал теперь волнующе спокойным и нейтральным. - Ты тоже думаешь, что я лгу?

Хан почти – почти - произнес: "- А ты лжешь?"

Но в последний момент совесть заставила его промолчать. Он никогда не сталкивался с таким вопросом от Люка, несмотря на то что для этого были основания. Когда все остальные, включая самого Хана, пытались убедить малыша, что Хан Соло был лишь одним из многих недостойных доверия контрабандистов, Люк упрямо держался за свое внутреннее чутье, веря Хану, в то время как другие судили его просто по виду - из принципа даже, по привычке. Малыш заслужил не меньшего от Хана; и ему было плевать, что говорили остальные.

- Нет, я не думаю так. Я не думаю, что Люк Скайуокер лжет. - Хан преднамеренно использовал имя старого друга - его настоящее имя.

Люк натянуто улыбнулся, забавляясь дерзости Соло.

- На самом деле, он лжет, - легко возразил Люк. - Но не тебе, не об этом. Ее нет здесь, Хан. Ее вообще нет на борту.

Сердце Хана пропустило удар.

- Что?

- Ее нет на борту. Я хотел получить Мадина.

Хан моргнул, мысли мчались, осмысливая услышанное.

- То есть ты вышел из гиперпространства и послал на Корускант ту удобную маленькую передачу, подтверждая наличие Мон на борту и услужливо добавляя свои координаты остановки в пути.

- Он должен был возглавить нападение. Не Лея.

В тот момент Хану даже не пришло на ум спросить, откуда Люку известно это. Он лишь просто ответил, автоматически, отвлекаясь некоторым гудением в голове:

- Мадин был на борту "Борца" - он работал над запуском генераторов, поэтому его корабль попал под их действие… - Хан запнулся, внезапно осознавая, что он говорит, видя понимания на лице Люка, складывающего вместе все кусочки пазла.

Он негодующе взглянул на малыша.
- Ты только что провернул тот трюк Силы на мне?!

Люк смотрел в ответ без всякого раскаяния.
- Ты указываешь на меня бластером? - напомнил он спокойно, без настоящей враждебности в голосе.

- Нет, я указываю бластером рядом с тобой, - исправил Хан. - Это большая разница.

- Не с того места, где я стою.

- Ну, ты не кажешься сильно расстроенным, - лаконично откликнулся Хан.

Малыш незначительно склонил голову набок, выглядя чуть ярче тени; темная одежда терялась в ограниченном освещении.

- Если бы это был кто-то другой, он был бы уже мертв. - Люк посмотрел на лежащие фигуры диверсионного отряда Хана, разбросанные позади него, затем перевел острый взгляд дальше, в коридор, в нутро мрачного корабля, и вернул его к Хану: - Где остальные?

- Недалеко, - тревожно уклонился Хан, тут же пиная себя за то, что вообще признал, что есть остальные.

- Держат безопасным ваш выход?

- Возможно, - попытался уйти от ответа Хан, и затем, в ответ на пренебрежительный взгляд Люка: - Эй, я не знаю, как лгать джедаю, ладно?

Эти слова, казалось, ударили малыша, заставляя его замереть, так, что его холодная невозмутимая защита на какой-то момент исчезла, в выразительных глазах мелькнуло бессчетное количество эмоций... и затем лицо застыло, приняв более опасное выражение, чем раньше.

- Я не джедай, Хан... - Хан решительно покачал головой, не соглашаясь, но Люк говорил, не обращая на это внимания: - И ты прав, что наставляешь оружие на меня, потому что как только твоя защита ослабнет хоть на немного, я заберу его у тебя.

- Серьезно? – произнес Хан с вызовом в голосе. И прежде чем Люк смог ответить, он мастерски провернул бластер в руке и протянул его Люку рукоятью вперед. - Тогда возьми его.

Люк не шелохнулся, лишь медленно покачал головой, в голосе послышалась подлинная угроза:
- Не делай этого. Если я заберу твое оружие, ты не выйдешь отсюда.

- Возьми, - повторил Хан, протягивая бластер и желая вынудить Люка раскрыть свой блеф. - Никогда в своей жизни я не указывал оружием на друга, и не собираюсь начинать сейчас.

Малыш продолжал стоять, замерев на месте, с чуть склоненной набок головой; в тусклом свете глаза вспыхнули в последнем предупреждении, сковывая Хана знанием, что бластер повернут теперь дулом к нему - хотя палец оставался внутри спусковой скобы, и он мог мгновенно провернуть его обратно. И тот, кто заставлял скручиваться его нервы, внимательно наблюдал за ним, натянутый, как тугая пружина, нисколько нетронутый действиями Хана.

- Я не друг, не заставляй меня доказывать это.

- В самом деле? А парень, который вытащил меня из той тюрьмы на Корусканте, выглядел чертовски похожим на тебя.

- Его больше нет.

- Видишь ли, в чем дело - я не думаю так. Потому как я встречал ситха и знаю, на какие низости они способны... и ты не такой.

- Не смей, - это была прямая угроза; Хан видел, как поднялся подбородок малыша и как сузились его глаза в ответ на подразумеваемое поношение его отца. В последний раз, когда Хан видел Вейдера и Люка вместе, между ними буквально трещали искры. Что изменилось с тех пор, Хан понятия не имел... но он наверняка знал одно-

- Нет, я знаю тебя, - Хан решительно покачал головой. - И я не верю, что ты думаешь, что они правы. Ты лучше этого.

Малыш, казалось, немного остыл; он выпрямился, одна сторона израненных губ поднялась в сухой усмешке:
- Как щедро с твоей стороны.

- Скажи мне, что я неправ, - ответил Хан, опуская бластер в сторону. - Ты говорил, что не будешь лгать мне. Хорошо, посмотри мне в глаза и скажи, что я неправ.

- Я сделаю лучше, Хан, - прошептал Люк...

Что-то... нечто неодолимое и вызывающее тошноту достало Хана изнутри, заставив вздрогнуть; в замедленном движении он взглянул на малыша, действительность вокруг затуманилась, став походить на беззвучный шепот, и удушающая волна слабости накрыла его с головой. А Люк только… стоял с пронизывающим его лицо зловещим выражением в тесном луче резкого света, без всякого следа эмоций в тех жутких, несогласованных глазах.
Странно, но боли не было, по-настоящему - Хан думал, что это будет похоже на ощущения от внушительного удара по затылку, но, по сути, он просто... начал оседать с долгим вздохом, все его тело обмякло, словно кто-то вырубил выключатель. Он согнулся, ноги подкосились, голова опустела, глаза потеряли фокус, каждая мышца расслабилась, и пол помчался к нему маленькой лужей дрожащего света-

Со стороны приблизились черные, блестящие ботинки... Люк присел перед ним, произнося слова, исчезающие вместе с эфемерным сознанием:
- Я говорил тебе, не опускать оружие...


.



Когда это произошло, Мара, присев, прижималась к стене прилегающего к кормовому ангару коридора, напряженно вслушиваясь в темноту-

Ей удалось собрать около трех дюжин штурмовиков по пути; сержантов и офицеров она оставляла там, где и находила, рассудив, что от них будет больше помех, чем помощи в перестрелке на малой дистанции, требующей особого умения.

Сделав остановку на оружейном складе двумя уровнями выше, ее импровизированный отряд снарядился достаточным количеством оружия, взяв вдобавок три штуки устаревшей взрывчатки. Способа воздействовать на ее дистанционный спусковой механизм у них, конечно, не было - сами детонаторы работали прекрасно, но их активаторы сгорели - однако из опыта Мара знала, что взрывчатку можно взорвать и просто стреляя по ней, хотя как точно они будут делать это в густой, как смола черноте вокруг, она пока не знала.

И это, по правде говоря, было наименьшей из ее проблем. Их список возглавляло отсутствие атмосферных щитов в ангаре – учитывая факт, что все висящие в наружном коридоре аварийные маски управлялись микрочипами, которые, конечно, тоже перегорели, делая оборудование бесполезным.
Она должна была добраться до кораблей Восстания, стоящих сейчас в безвоздушном стыковочном ангаре, когда у нее не было никакого воздуха. У мятежников, охраняющих корабли, были маски - она видела это через ряд небольших иллюминаторов, идущих вдоль прилегающего коридора, но сами мятежники находились все в том же безвоздушном пространстве. Несколько замкнутый круг.
Таким образом, сейчас она находилась в темном коридоре, припадая, присев, к стене и пытаясь найти способ, как достать те самые маски, когда все произойдет.

Это был крик и шепот одновременно, острый как нож и мягкий как дыхание, говорящий прямо в ее разум, мощно, сосредоточенно и совершенно ясно. Как говорил Император.

Но это был не Император.

- Мара -

Это было даже не слово, не совсем, но это точно было ее именем – завладевая полностью ее вниманием, вынуждая потрясенно втянуть воздух, в изумлении и неверии сразу.

Глупо, но она посмотрела вглубь мрачного коридора, ожидая увидеть там Люка, даже понимая, что слово сформировалось в некой неопределенной точке между ее ушами.

Мысленно она получила ясное убеждение в необходимости быть очень тихой, ибо поблизости находились другие солдаты мятежников, настолько близко, что любой шум был бы замечен. В пограничном зрении, тенями, сформировался образ, переменчивый и неустойчивый, пытающийся приблизиться к ней. И тогда, закрыть глаза и с готовностью окунуться в это показалось ей самой естественной вещью в галактике, окунуться… доверяя ему.

Она увидела главный коридор доступа, идущий от стыковочного ангара до нижних палуб; образ повернулся, миазмы тонких линий где очерчивали сложные детали, где оставляли туманные, исчезающие в никуда контуры, но этого было достаточно, чтобы дать ей понять и что это, и где это. Ей были показаны трое ожидающих, присевших в темноте мятежников, все смотрели в сторону от ее точки наблюдения. Иногда разные части картинки обострялись, когда он передавал определенную информацию. В кристальной ясности она увидела и их огнестрельное оружие, и их приборы ночного видения, осознавая свою необходимость быть более осторожной.

Как только она поняла это, образ изменился и слился в другой: еще трое солдат на линии пересечения пяти нижних уровней, собранные на аварийной лестничной площадке, двое смотрели вверх, один вниз... Снова образ сломался, преобразовываясь: опять трое, рядом с входом в тюремный блок. И отчетливое понимание, что они не должны волновать ее – что он уже приближался к их позиции с абсолютно ясным намерением.

На мгновение она увидела образ многих резко упавших тел в узких шестиугольных коридорах тюремного блока, разбросанных и смутных - лежащих без сознания, но живых.

Мара крепче зажмурилась, сердце заходилось, выброшенный в кровь адреналин заставлял дыхание дрожать - она могла сделать это, она делала это все время с Императором, а сейчас все было настолько легче, настолько более естественно. Она оживила в памяти свое недавнее расстройство, хмурясь в концентрации, вспоминала точный момент того, как она смотрела на кислородные маски на стене и свои проклятия по поводу их бесполезности-

Почти немедленно, как ее мысль сформировалась, другой увеличенный Силой образ ворвался в ее голову: трое в коридоре поблизости от нее - на их шеях остро вырисовывались маленькие воспроизводящие воздух аппараты... Образ размылся, изменяясь, выводя на первый план их приборы ночного видения - напоминание об опасности и мысль, как полезно будет забрать их себе... Затем все задрожало, перерисовываясь в последний раз: комлинки на ремнях солдат - нужно быть осторожными, вполне возможно, что они держали открытый канал с теми, кто находился в ангаре.

И как только она поняла это, образы рассеялись, оставляя за собой туманные красно-зеленые контуры, пока она пыталась проморгаться в темноте.

Связь длилась совсем недолго; масса информации, переданной ей во взрывном потоке прямого ментального контакта… От осознания значения произошедшего тело прошибала дрожь… настоящая миссия была на какой-то момент забыта. Она знала, конечно, - знала, что Скайуокер мог сделать это, но... с другим ситхом, не с ней. Она... ощущала его, понимала полностью. И он понимал ее, передавая свои замыслы и информацию в кристальной ясности. Как Император... но нет.

Контакт ее мастера всегда был резким и агрессивным, снисходительным и требовательным, таким же, как всегда был он сам... Это же было...

Каким? Таким же сильным и сконцентрированным, таким же ясным, но... сопереживающим. Сдержанным и осторожным, даже под напряжением... таким же, как он.

На ум пришел вопрос - как давно он знал это? Как давно он знал, что мог связаться с нею - что она сможет понять его? Ее единственная способность, которой в дотошных деталях обучил ее мастер.

Открылся ли Скайуокер сейчас под давлением обстоятельств... или в знак дальнейшего развития доверия? В любом случае, значение было существенным. Что она скажет Императору?

И впервые возникла мысль, вынудившая сердце биться быстрее от ее смелости...

... должна ли она говорить это ему вообще...?

.

.

Люк стоял во вновь работоспособном стыковочном ангаре "Ярости". Сражение давно было закончено, с прибытием "Несравненного", частичная мощь подана на искалеченные системы "Ярости" с помощью военного компьютерного блока, доставленного шаттлом с «Несравненного», через сотни метров на скорую руку проложены аварийные кабели, в беспорядочных узлах ползущие по коридорам, обеспечивая элементарное жизнеобеспечение и энергоемкие щиты. За пределами медленно замерзающего ангара была видна огромная махина "Несравненного", бросающая длинные тени на разрушитель Центрального Флота "Диктат", который должен остаться в качестве эскорта поврежденной "Ярости", пока та не будет отбуксирована на верфи.
Ремонт оценивался в месяцах работы и многозначных цифрах.

"Ярость" всегда ходила с "Несравненным" в качестве резервного сопровождения, настолько часто, что экипаж "Несравненного" прозвал ее "маленькой сестрой" к добродушному негодованию экипажа "Ярости".

Сейчас ее кормовой ангар представлял собой сцену разгрома и разрушения. Солдаты Империи и Восстания все еще лежали на полу, там, где они упали; в тусклом освещении лужи крови казались почти черными, оттеняясь отражением белого жара недавно заработавшего атмосферного щита и слабого мерцания звезд за ним. Пулеметатели сделали свое дело и вокруг царил чудовищный беспорядок.

Хмурясь, Люк присел перед ближайшим трупом, наклонил голову в сторону и задумчиво взглянул на застекленевшие глаза неизвестного мятежника в обмундировании пилота, широко и безучастно смотрящие в бесконечную, абсолютную пустоту.

Он ярко помнил, когда он сам носил летный комбинезон, столь подобный этому - когда он был коммандером в Альянсе... и когда его ответственностью было писать письма - те, что начинались словами: "Уважаемый сэр, с глубоким прискорбием я вынужден сообщить вам..."

Он всегда писал им, вне зависимости можно было их послать или нет. Он написал очень многим из них, насколько он помнил.

Он все еще смотрел на мертвого человека, когда к нему подошла Мара; глянув мельком на поверженного мятежника, она подняла глаза, окидывая взглядом опустошенный ангар ИЗР.
- Назови меня циником, но я не думаю, что ты получишь свой залог обратно.

Люк не отвечал, не признавал ее вообще, голова по-прежнему была склонена в сторону, глаза оставались на безжизненном мятежнике... на темной, гладкой луже, сформировавшейся вокруг него, с безупречно правильными углами по краям - кровь текла вдоль зазубренных серых пластин палубы, уже начиная застывать в ледяном помещении. Это так легко мог быть он, когда воевал в Альянсе, бесстрастно размышлял Люк. Сотню раз. Почему он выжил, а этот человек мертв - что изменилось бы в галактике, если бы их судьбы были прямо противоположны?

Мара продолжала говорить, не замечая его отвлеченности.
- Экипаж "Ярости" на борту "Несравненного", пленные тоже.

- Целевая группа мятежников из тюремного блока? – рассеянно спросил Люк, не вставая и не смотря на нее.

- На борту, - подтвердила Мара, быстро взглянув на датапад в руках; ее умеренное любопытство, почему он вообще решил проверить это, отозвалось в Силе легким шепотом.

- "Аттин'Чо" и фрахтовики Каррде? - спросил Люк, перемещая ее мысли дальше.

- Дрейфуют.

- Пусть установят тракционный луч на "Аттин'Чо" и поставят его в трюм "Несравненного".

Она кратко подумала уточнить это, но отдаленная манера Люка удержала ее и она просто кивнула, шагнув назад и доставая свой новый комлинк, чтобы передать приказ, пока курсирующий между кораблями шаттл направлялся к ним в своем последнем заключительном рейде; весь ненужный здесь штат на настоящий момент был эвакуирован.

Люк оставался на «Ярости», чтобы следить за обеспечением работ, не желая покидать покалеченное судно, и Мара, естественно, оставалась с ним. Но теперь они также уходили, на борту было уже довольно холодно, несмотря на аварийное жизнеобеспечение. Их дыхание превращалось в пар, а края ангара недалеко от открытого космоса сверкали морозными кристаллами.

- Я не буду грустить, когда оставлю этот большой гроб, - пробормотала Мара. Осознавая, наконец, каким тихим был Люк, она взглянула на него, затем на труп, рядом с которым он по-прежнему сидел, не отводя глаз.

- Твой друг? - это был проходящий комментарий, выказывающий лишь сухое любопытство по поводу его внимания к мертвому мятежнику. Люк тут же ощутил вспышку подавленного смущения, когда она замолчала, желая ударить себя, поняв, что говорила и ужасаясь собственной бестактности.

- Друзья - невозможная роскошь, - спокойно произнес Люк; слова замерзали, едва оставив рот. Он встал и тихо отошел прочь, замкнутой отгороженной тенью в леденящем до костей мраке.

.

.


Хан с трудом приходил в себя, яркий свет заставлял жмуриться, в голове стучало от напряжения, в ушах стоял отдаленный звон. Медленно, в сбитый с толку разум сочились воспоминания - о его миссии, захвате... о Люке.

Заслоняя руками еще не способные открыться глаза, он со стоном перекатился на бок, ощущая под собой твердый, холодный пол и вибрирующий гул надрывающегося воздушного теплообменника под дребезжащим, расшатанным настилом палубы. Вокруг пахло опустошенностью и затхлостью, словно здесь никого не бывало в течение долгого времени... что не могло быть верно для любой имперской камеры. Понимание, что пронзительная трель оставила наконец его голову, проникло к нему вместе со смутным признанием того, чем она была - а комсигналы точно не являлись отличительным признаком тюремных камер...

Он тяжело открыл глаза... и уставился на нижнюю сторону старого голо-шахматного стола, стоящего в углу потрепанного трюма, наполовину окруженного полудугой ветхих сидений для перегрузок ускорения.

- Проклятье!! - Он вскарабкался на ноги, шатаясь назад и спотыкаясь об огромный непонятный рулон на полу, ударяясь бедром об угол панели коммуникации и хватаясь за стул рядом с ней.

- Что за...

Это был сон? Как сильно Люк вырубил его?

Хан оперся на пульт, рука потянулась по пыльной поверхности. Каждое гудение, постукивание и потрескивание было знакомым и – правильным. Каждая вибрация, проходящая через его ботинки и штурмующая мозг...

Он был на "Соколе". "Тысячелетнем Соколе".

И он не знал - понятия не имел - как реагировать. Его разбитый мозг просто не мог подобрать что-то равное моменту. Долгое время он только молча смотрел, ожидая, когда проснется.

Наконец, он, пошатываясь, двинулся дальше, переступая через массивный здоровый рулон, даже не смотря на него и протягиваясь к покрытому пылью столу с голо-шахматами, по лицу расползлась медленная, безудержная усмешка.

Он мог бы, наверное, кричать, и вопить, и орать до хрипа... но он только коснулся стены, проводя по ней пальцами, чувствуя снова знакомую вибрацию, которая всегда заставляла его сердце биться быстрее.

- Эй, привет... скучал по мне?

Комм вновь выводил трели, привлекая к себе внимание. Испытывая головокружение и по-прежнему шатаясь, Хан вернулся к пульту и щелкнул выключателем - тот был слегка липким, ему реально нужно привести тут все в порядок.

- ...корабль, это фрегат "Арктур", вы слышите меня? Повторяю, вы дрейфуете на границе зоны сражения. Вам требуется...

Хан усмехнулся.
- Эй, эй, эй - смотрите, что я нашел!

Тут же прорвался голос Леи, чуть искаженный и отдающий эхом, потрясенный и с явно слышимым облегчением:
- Хан!?

Его усмешка была теперь настолько широкой, что начали болеть щеки... Обе его любви снова с ним.
- Эй, сладкая, не... я хотел сказать: Ваше Высочество. Не торопитесь вычеркивать меня из графика дежурств.

- Хан, как ты... Не имеет значения. Жди, мы подойдем ближе. Мы направим луч захвата на тебя.

В своем волнении Хан даже не подумал отказываться. Он только повернулся вокруг, снова и снова охватывая все взглядом и принимая назад своего старого друга.
- Да... - бормотал он, как в бреду, - все еще тут.

Направляясь к кабине, по-прежнему с кружащейся уже от волнения головой, задаваясь вопросом, где, черт возьми, он находился... где была "Ярость", что случилось, он вновь наступил на огромный рулон и, отойдя на три шага, все же остановился, нахмурился и вернулся.

Лежащий на полу главного трюма массивный рулон был похож на плотно скрученный очень старый холст, в два раза длиннее роста Хана, и легко такой же здоровый в окружности, как Чуи.

Хмурясь, Хан подтолкнул рулон носком, но тот был слишком тяжел для этого.

Наклонившись, он взялся за свободный конец перевязывающей его веревки и потянул узел. Здоровущий рулон тут же разогнулся, словно пружина, частично разворачиваясь по полу жестким листом, покрывая главный трюм от стены до стены.
На нем была картина - очень красивая картина. Изображающая ночное сражение под звездами некой чуждой планеты, выполненная в черных и темно-синих тонах, разбавленных яркими вспышками красного и жгуче желтого.

Это было то самое произведение искусства, которое Хан хотел взять в качестве платы, когда они удерживались в императорском дворце. Он сказал об этом, когда решил, что именно он останется с Люком. Хан ясно помнил, как указал на этот огромный холст на стене комнаты Люка, помнил, как тот согласился при условии, что нести придется не ему…

Когда холст разворачивался, маленький листок тончайшего, почти прозрачного флимсипласта вырвался на свободу, взмыв невысоко в воздух.
Хан неуклюже протянулся, но все же поймал его над поверхностью, переворачивая надписью к себе. Короткое простое сообщение было написано от руки, без всякой подписи, но Хан узнал почерк Люка. Оно гласило:

Теперь мы в расчете.

Хан расплылся в широкой, от уха до уха, усмешке, аккуратно сложил листок и убрал его в нагрудный карман.

[Ариша]

Глава
Я знала, что Люк всё же не забыл друзей!
Постанова с "Соколом" - генеальна! Я уже начало думать, что это"ведро с гвоздями" и дройдов совсем выкинули! А интересно, откуда у Люка этот корабль? Вейдер задорил, на день рожденья?
Идея с картиной....
Автор не перестаёт нас удивлять, честно ждала сцены с Леей!
А самое главное, у Мары появились сомнения и серьёзные!

Просим-просим продолжения банкета!

Сообщение отредактировал Ариша - 22 Июнь 2011, 18:47

[Kagami]

Ну вот, Люк почуял Лею, Лея почуяла Люка, того и гляди дойдет до кого-нибудь из них, что они родственники)
Прям буду ждать этого момента!
Понравилось, как Люк отсылал Мару подальше)))))
И встреча с Ханом незабываема! Соло молодец, правильные вещи Люку говорит, за что и получает суперприз!
Даже два! Сокол и картину
Сокол просто вызвал слезу умиления - я даже не думала, что так скучала по этому старому кораблю! А момент с картиной позабавил - такие вроде бы мелочи, но настолько важные! Хорошо, что Люк их помнит и Хану не дает забыть)))))
Все-таки Скайуокер в глубине души такой Люк!)))) Я все еще верю в доброе и светлое)))))

[Алита Лойс]

Идея с картиной....

Идея с картиной понравилась мне больше, чем с самим Соколом такой изящный штрих, завершение диалога...

Автор не перестаёт нас удивлять, честно ждала сцены с Леей!

Они уже Мотму потеряли, не хватало еще Лею в самое пекло пихать...

Понравилось, как Люк отсылал Мару подальше)))))

Да уж... иди, Марочка, повоюй в вакууме и темноте, пока я тут по своим делам бегаю. Даже за ручку подержал, чтоб согласилась

Все-таки Скайуокер в глубине души такой Люк!))))

Ну вот, Люк почуял Лею, Лея почуяла Люка, того и гляди дойдет до кого-нибудь из них, что они родственники)

До Мары

Сообщение отредактировал Алита Омбра - 28 Июнь 2011, 03:00

[Алита Лойс]

Глава 16

Слегка постучав и не дожидаясь ответа, Мара вошла в кабинет Скайуокера на "Несравненном". Тот стоял спиной к двери, в противоположной стороне, у иллюминатора, расставив ноги и заложив руки за спину, продолжая наблюдать за "Яростью".

Она нахмурилась, по-прежнему до конца не понимая, почему он оставался в таком подавленном настроении, когда операция завершилась значительным успехом. Да, не без непредвиденных осложнений, но он захватил лидера Восстания - на которого Империя охотилась два последних десятилетия, и сделал это минимальными военными силами, понеся несущественный ущерб; что привело мятежников в еще большую растерянность.

Что касалось ее самой, Мара чувствовала... что? Энтузиазм, воодушевление… питаемые некой неоспоримой уверенностью, что он поведет их к дальнейшим победам. С каждым днем все больше убеждаясь в его лояльности Империи - и вере в него Палпатина.

Она помнила день, когда увидела Скайуокера первый раз; он лежал тогда без сознания, в Парлемианских апартаментах - которые теперь все называли апартаментами Наследника, и помнила, как Император сказал, что однажды он поведет Империю. Помнила свое равнодушие, свой скептицизм и неодобрение. Сейчас... сейчас она не могла вообразить жизнь без него, не хотела. У нее была смутная память о времени до него... серьезном и безрадостном, лишенным такого жизненного импульса, такого настроя. Но, впрочем, ей всегда нравилось ее место в галактике, просто теперь она предпочитала находиться в ней со Скайуокером.

С Наследником.

Прошедшим до этого положения весьма каменистый путь – от тех слов Палпатина на их первой настороженной встрече до официального заявления Императора, признавшего в Скайуокере человека, который однажды возглавит Империю; и сама она все больше и больше верила в его способность сделать это, все больше видела в нем человека, достойного стать преемником Палпатина. У них по-прежнему были еще разногласия, между Скайуокером и Императором, трения, иногда граничащие с явным инакомыслием - которые вряд ли скоро прекратятся. Но то, что Мара когда-то рассматривала, как упрямство - не поддающийся устранению недостаток, теперь она признавала частью его силы; Скайуокера было трудно запугать или подкупить, даже Императору Ситху. Если из Вейдера ее Мастер всегда стремился создать сильного, лояльного защитника… то в Люке он формировал лидера. Она видела это теперь, видела уроки, которые тот преподавал, тонкие различия, обработку и терпимость.

Придет время, и он станет им, Мара верила в это теперь абсолютно. Ни на одно мгновение она не могла вообразить кого-либо на месте Скайуокера. Не мог этого, как она подозревала, и Император.

Да, она понимала, что у Скайуокера все еще были привязанности - вероятно, больше, чем полагал Палпатин. Решив проверить свою догадку, она вернулась, чтобы просмотреть записи заключенных, переданных на "Несравненный" с практически погубленной "Ярости", среди которых был Хан Соло. И волшебным образом, не прошло и часа после ее предыдущей проверки, Соло больше в списке не было. Что именно Скайуокер сделал с ним, Мара не знала, хотя, в общем-то, могла выяснить. Что она знала наверняка, так это то, что в складских недрах "Несравненного" Скайуокер держал фрахтовик кореллианского контрабандиста. Он взял его на борт спустя приблизительно три месяца после того, как принял командование – Маре это было известно, поскольку Палпатин дал ей тайный приказ спокойно проникнуть туда и проверить как компьютерную регистрацию, так и память двух дезактивированных дроидов внутри - дабы ничего не противоречило тщательно выстроенной версии Палпатина о прошлом его Волка. Она выполнила приказ, конечно, хотя тогда не видела в нем необходимости. Теперь, оглядываясь назад, это распоряжение больше не казалось таким бесполезным... ибо Мара была готова поставить годовое жалованье на то, что если она сейчас спустится в зону хранения, фрахтовика там не будет.

Но это было мелочью, не много значащей на фоне большой картины - лишь одно из небольших причудливых противоречий Скайуокера, делающих его характер таким интригующим. Настоящее значение имело то, что Люк взял в плен человека, представляющего огромную ценность для их мастера, прилагая к нему в качестве бонуса шпионского лидера ботанов Олин'айю.

Над этим размышляла Мара, смотря на отражение Люка в высоком обзорном экране его рабочего кабинета. Люк никак не отреагировал на ее приход, стоя тихо и неподвижно, не сводя глаз с гигантской тени мертвого разрушителя. Но она знала, что в действительности не корабль занимал его мысли; в его флоте таких было еще много.


Люк уставился на покалеченную "Ярость", потерявшись в мыслях. Зная о тихом наблюдении Мары; он на мгновение взглянул на ее отражение в иллюминаторе и, не говоря ни слова, вновь перевел глаза на ИЗР впереди.

Страшный беспорядок и потери в этой последней отчаянной драке и нулевой результат. Для обеих сторон. Но, по крайней мере, его "ничего" было его выбором. Мог бы он поймать Мадина? Да, легко. Когда прибыл "Несравненный". Но он приказал, чтобы они оставили действующий фрахтовик мятежников в покое, утверждая, что на его борту не было никого, имеющего значение, скармливая эту ложь Маре и соответственно Палпатину. Обосновывая свое решение желанием возвращения мятежников к Восстанию с историей о потере Мотмы и своем последующем полном провале. Правда же состояла в том, что он не был готов рисковать Леей ради поимки Мадина - как только эти двое оказались вместе на одном фрахтовике; ловя одного, он поймал бы и другого. Первое правило сабакка: никогда не ставь на кон то, что лежит в банке. Поэтому он позволил Мадину уйти; после всего, чем рискнул, вынуждая того прийти сюда... Но на сей раз цена была слишком высока.

Какая-то частица его испытывала желание приказать "Несравненному" вывести крошечный фрахтовик из строя и забрать на борт, не смотря ни на что; во-первых, потому что он хотел получить Мадина, и, во-вторых, потому что хотел подтвердить свои мысли по поводу планов его Мастера на Лею. Но это потребовало бы существенного редактирования его собственных планов - ради сомнительной выгоды; к тому же теперь, когда Люк знал о способностях Леи, эта информация была уже вторична. Скорее всего, Палпатин хотел заполучить Лею Органу именно из-за ее чувствительности к Силе - чтобы обучать или чтобы убить ее. Ни то, ни другое не совпадало с замыслами Люка.

Нет - он нуждался в ней там, где она находилась сейчас. И он нуждался в Хане, присматривающем за ней - и выступающем в интересах Люка, когда придет время. Лея была неотъемлемой частью его долгосрочных планов, а Хан… Хан был его страховкой. Это было единственной причиной действий Люка сегодня… И в любом случае, он не мог представить Хана Соло без "Сокола" - Люк слегка улыбнулся, потянув шрам на губах - он лишь приводил галактику в порядок.



Видя его небольшую улыбку, Мара ответила тем же, чувствуя освобождающее облегчение при мысли, что неправильно поняла его настроение.

- Мои поздравления, - сказала она, впервые почувствовав безопасный момент для этого. - Я еще не связывалась с Императором - подумала, что ты сам захочешь послать ему этот рапорт.

- Нет, - небрежно ответил он, разворачиваясь и подходя к столу. Будь это кто-то другой, она приняла бы такой ответ за ложное смирение, но Люк делал это с большим расчетом; даже сейчас он играл в свои политические игры. - Составь рапорт. Пошли его… - он сделал паузу, взглянув на нее исподлобья и продолжая злобно-дразнящим голосом: - ...кому бы, черт возьми, ты не посылала то, о чем я, как предполагается, не знаю.

Мара надела на лицо невпечатленное выражение, наклонив голову набок, но не успев ничего ответить. Помешал быстрый стук в дверь. Скайуокер выдал взамен свой лучший взгляд на тему: "как это удобно" и ответил на стук.

- Да?

Вошел лейтенант Фаллин, еще один из недавно назначенных Люком офицеров мостика.
- Сэр, все заключенные зарегистрированы и заключены; общим количеством чуть меньше сотни. Мы готовы к прыжку на координаты "Экзекутора" у Нубии. И оперативный отдел запрашивает, что делать с судном ботанов - "Аттин'Чо".

Мара полуобернулась к лейтенанту, озвучивая обычный для таких обстоятельств приказ командующего:
- Бросьте его в дрейф и используйте для учебной стрельбы. Возьмите стрелков...

- Подожди, - прервал ее Люк. - На корабле действует система жизнеобеспечения?

- Нет, сэр, - ответил Фаллин, мельком взглянув в свой датапад, который, по-видимому, содержал краткую техническую характеристику фрахтовика, - но я думаю, что инженер-механики могли бы подготовить его за несколько часов, если вы потребуете этого.

Мара окинула молодого офицера долгим взглядом - такая инициатива не была распространена среди военных, в имперском флоте было принято не высовываться. Фаллин же был еще одной находкой Люка - он забрал того в обход всех порядков с ИЗР "Ураган", повысив в звании и поместив в команду мостика "Несравненного".

Мара не могла не заметить произошедшую недавно реорганизацию штата "Несравненного": как новые кадры, так и тонкие изменения в их настрое и отношении. Выражающиеся в весьма прагматичном мышлении, в чувстве цели; продвижение по службе внезапно стало зависеть не от того, с кем ты был знаком или где учился, а от способностей и отношения к работе. Все менее уместным становилось лишь следование правилам, все более актуальным - работа на достижение результата. И постепенно стойкий оптимизм наполнял не только сам флагман, но и распространялся потихоньку за его пределы. Скайуокер больше не возглавлял чьи-то силы, он создавал свои.

Люк кивнул.
- Сделайте это. И оставьте их затем частично на борту, пусть восстановят систему коммуникации.

Мара озадаченно оглянулась на него.
- Зачем?

Люк перевел на нее глаза.
- Экипаж "Аттин'Чо" должен вернуться на корабль и быть выброшен в космос, прежде чем "Несравненный" уйдет в гиперпространство.

Мара нахмурилась.
- Ты хочешь позволить им уйти?

- Я позволяю им уйти, - сообщил Люк тоном, не принимающим возражений, поворачиваясь вновь к Фаллину. - Распорядитесь и проконтролируйте, мне нужен этот фрахтовик как можно быстрее. Я хочу быть в гиперпространстве до смены вахты.

Фаллин щелкнул каблуками и отдал поклон.
- Да, сэр. - Энергично развернулся и вышел.

Мара уставилась на Люка, который, сев за стол, начал что-то изучать в своем датападе. Он долгое время молчал, однако и Мара держала язык за зубами, сохраняя спокойствие. И, в конечном счете, он высказался, не поднимая взгляда:
- Ты не одобряешь.

Она пожала плечами.
- Я просто задаюсь вопросом, что ты делаешь.

- Возможно, я просто чувствую себя великодушным, - уклонился он, продолжая буравить глазами экран датапада.

Мара выдала легкую улыбку:
- Да, конечно. Потому что я попалась бы на это.

Люк чуть вздохнул.
- Ну тогда, возможно, причина в том, что за последние три месяца я взял в плен шестьдесят пять ботанов. С захватом экипажа "Аттин'Чо" общее количество пленных ботанов практически удваивается. А у меня нет никакого желания отчуждать их расу и создавать себе в дальнейшем проблемы. Учитывая, что их захват не был моей непосредственной целью, они лишь стали жертвой обстоятельств.

Он вернулся к чтению датапада, добавляя пренебрежительным тоном.
- Плюс я, как и Император, не хочу терять ботанов, давно и эффективно служащих Империи. И что еще более важно – в мои планы не входит создание бомбы замедленного действия, которая осложнит все будущие деловые отношения с целой планетой, ради только нескольких хитроумных подлецов. Сделать так - означало бы вручить моральную победу Восстанию, а я не дам им ничего ценного из этого поражения. Распорядись, чтобы ботанов отпустили.

Мара медленно кивнула, понимая, что Люк все больше думал и действовал с реальным осознанием своего будущего с Империей, своего места в ней. Он становился лидером.

- Я займусь этим, - просто ответила она, поворачиваясь, чтобы уйти. Почти у самой двери его голос заставил ее повернуться к нему обратно.

- Мара...

Раньше у него всегда были такие чистые небесно-голубые глаза - теперь, когда темно-коричневый, почти черный, вмешивался в тот безупречно лазурный, она часто чувствовала себя несколько беспокойно, отвечая на его взгляд, не в силах подавить это чувство первые несколько секунд; затем, вновь замечая этот темный осколок, пачкающий его глаза... она понимала, что слишком долго и пристально смотрела в них - как сейчас.

На пару секунд он замолк, и она быстро отвела взгляд, ощущая на себе эти пытливые, тревожащие ее глаза. И потом он продолжил, вновь полностью окунувшись в дело и ломая момент.
- Ботанский лидер Олин'айя. Он остается. Передай контрразведке, что я хочу знать, как Восстание получило информацию о динамическом ЭМП с закрытой верфи "Неукротимого" и как им удалось создать собственные генераторы. Я также хочу знать, что Восстание намеревалось сделать с ними, потому что они, конечно же, потратили их сегодня не для этого.

Она кивнула, отвернулась и положила руку на ручку двери...

- Мара, - его голос вновь заставил ее тут же вернуть к нему взгляд.

- Да?

- Ты преуспела сегодня. Спасибо.

Она мигнула, непривыкшая к похвалам от него, затем пожала плечами:
- У нас получается хорошая команда.

Люк улыбнулся, растянув полумесяцем шрам на губах.
- Да... у нас получается.

Он держал ее взгляд еще несколько секунд, прежде чем вернуться к своей работе. И ей оставалось только смотреть на его темные волосы, закрывшие лицо, чтобы затем постараться стереть со своего лица то, что вероятно выглядело, как очень глупая ухмылка, повернуться и уйти.


.



Два громадных клинообразных корпуса суперзвездных разрушителей внушительно занимали космическое пространство неподалеку от Нубии, расположившись за пересечением торговых маршрутов Кореллианского и Хайдианского путей. В общей сложности, учитывая сопровождение обоих флагманов, на позициях находилось девять ИЗР; вопиющая демонстрация силы Империи, необходимая больше для эффекта, чем для охраны заключенных на кораблях.

Впечатляющая эскадра объединенных сил двух Флотов держалась в плотном формировании, якобы ожидая координирования компьютерных систем всех кораблей для возвращения и одновременного выхода на орбиту Корусканта. На самом же деле оба адмирала завершили все приготовления еще несколько часов назад и теперь просто ждали приказа от своих главнокомандующих, которые пока лишь только кратко обменялись друг с другом несколькими репликами по коммуникации.

Это был общеизвестный факт во флоте - между Лордом Вейдером и Наследником были напряженные профессиональные отношения, граничащие с враждебностью… И они оба усердно трудились, чтобы поддерживать это восприятие.

После смены вахты на борту "Несравненного" Наследник, как обычно, еще какое-то время оставался в своем кабинете, перед тем как пойти в свои жилые комнаты и продолжить работать там - тоже как обычно. Мара и Риис в это время возвращались на ночь к себе.

Таким образом, никто не заметил человека, незаметно ускользающего в тщательно рассчитанном временном промежутке между патрулями охранников; камеры наблюдения, расположенные вдоль коридоров около комнат Наследника весь его путь случайно смотрели в другом направлении. Он оставил свой флагман на маленьком техническом люггере, ждущем его в принадлежащем 701-му ангаре и приземлился в стыковочном ангаре "Экзекутора", отданного личному, доверенному полку Вейдера, 501-му. Он возвратился бы тем же самым путем через несколько часов, никем незамеченный. Он не первый раз делал это, и вряд ли последний.

Но сейчас его визит имел особую важность, потому что эта была единственная возможная остановка, и на этот раз, хоть все приготовления и были сделаны его отцом, Люк собирался увидеться не с ним.





Мон Moтма проснулась в уже почти темной камере, уставившись в глухую стену перед собой. Несколько долгих секунд она просто лежала и слушала громкий звук… биения своего сердца. Затем до нее донесся легкий, еле различаемый ухом шорох. Мон прошибла острая дрожь… Она повернулась.

Прислонившись к дальней от нее стене, сидя на корточках, находилась сгорбленная, одетая в темные одежды фигура, наблюдающая за ней бледными, холодными глазами, похожими на лед в темноте...

- Что ты хочешь? - Она хотела казаться строгой и ненапуганной, но голос получился тихим и слабым, граничащим с шепотом.

- Ничего. Вообще, - ответил он просто, не отводя от нее глаз.

Мон села, потянув на себя тонкое одеяло, теряясь, что сказать дальше; вся ее решимость растворилась в тусклых тенях. Его глаза продолжали настойчиво смотреть на нее; при крайне слабом освещении лицо было полностью нечитабельно, обращая на себя взгляд Мон лишь глубоким шрамом, пересекающим его правую сторону. Она отвела взгляд и опять вернула его, глядя в те пристальные, разные и выбивающие из равновесия глаза. Всегда ли они были такими? Один голубой, другой частично темный, кажущийся почти черным в тусклом свете...

- Ты предстанешь перед судом на Корусканте, - произнес он наконец бесчувственным голосом. - Я полагаю, приговор - уже предрешенное дело.

- Ты здесь для этого? Чтобы позлорадствовать?

- Нет. - Он казался странно спокойным, ничуть ненамеренным начать обвинять ее. - Я думал, что ты захочешь знать. Никто не должен идти на смерть неподготовленным.

У Мон слегка закружилась голова, давая ей некое чувство безрассудства; она ощутила себя и шокированной, и сердитой одновременно, нахлынувшие сильные чувства наполнили ее мужеством.

- Я не боюсь тебя, - заявила она, и он слегка изменил положение, заставляя ее вздрогнуть, несмотря на только что произнесенные слова.

- Нет, ты боишься. Надо быть дурой, чтобы не бояться, а ты никогда ею не была, Мон. Разве что ослепленной, возможно. Добровольно.

Она нахмурилась, отрицательно мотая головой:
- Я не собираюсь играть в твои словесные игры.

Он по-прежнему сидел, ссутулившись у стены, тенью в темноте, и только глаза сверкнули так ярко, как звезды. - Нет? Совсем? Даже в память о прошлом?

Мон попыталась рассмотреть его лицо в темных огнях, но по-прежнему ничего не увидела, кроме сдержанного развлечения; все реальные намерения и эмоции были хорошо скрыты. Человек, которого она, как думала, когда-то хорошо знала, полностью отсутствовал.

- Может, у тебя есть что-то, что ты хотела бы передать через меня? – спросил он абсолютно серьезно.

- Кому? - с вызовом ответила Мон. - Мы едва ли вращаемся в одних и тех же кругах.

Он только пожал плечами, ничуть незадетый.
- Альянсу, возможно… Лее. Я знаю, как ты была близка с ней.

Мон подавила дрожь, слыша, что он говорит о ней в прошедшем времени - как будто она уже мертва… И затем понимание смысла его слов заставило ее вскинуть голову.
- Оставь Лею в покое!

Он покачал головой, поднимая сложенные кончиками пальцев руки перед своим израненным лицом, слабо улыбнулся и глубокий разрез скривил его губы.
- Я не могу это сделать, Мон. Ты начала эту войну - ты открыла шлюзы.

- Не обвиняй меня в своей неуемной жажде мести.

- У меня нет никакой потребности мстить дальше - счет улажен. И, в любом случае, это месть лишь частично; мое желание удалить тебя совпало с вашим нападением. Оно купило мне разрешение, которое я по-другому никогда бы не получил.

Мон нахмурилась, не совсем понимая, и он, чуть наклонив голову, тихо и спокойно – что нисколько не ослабило дрожь Мон - проговорил:
- Дело в том, что у меня есть планы... по строительству Империи. Когда все препятствия будут удалены.

- Она остановит тебя, - в полной уверенности заявила Мон.

Он искренне улыбнулся, но не в согласии, а в ожидании этих слов.
- Возможно. Если кто-нибудь и сможет, то это будет она... но я так не думаю.

- Она знает, кто ты.

- Ты тоже, Мон, - легко ответил он. - И все же ты здесь.

Мон опустила голову, осознавая свое поражение, потирая виски, и он молчал, давая ей время, ничего не говоря, пока она изо всех сил пыталась смириться с произошедшим - с пониманием, что он пойдет потом за другим лидером Альянса, и потом опять, и снова. Будет выслеживать их; разделяя и отделяя от остальных и затем приближаясь, чтобы убить - точно как волк, которым его называл Палпатин.

И, несмотря на это, он сейчас по-прежнему сидел на корточках, безмолвный и спокойный, наблюдая за ней своими странно несогласованными, дикими глазами…

- Почему? - еле слышно проговорила она. - Почему ты ненавидишь нас?

Он только невозмутимо пожал плечами.
- Я не ненавижу вас, Мон. Но как я сказал, у меня есть планы - и ты стояла на пути.

Мон презрительно подняла подбородок.
- Как неудобно для тебя.

- Да, так и было. И я понятия не имел, что с этим делать, никакого. Пока вы сами не развязали мне руки, сделав все это личным делом.

- Ты думаешь, удалив меня, ты чего-то добьешься? Нисколько. Ты только накормишь огонь. Когда меня не станет, Лея заменит меня. Возглавит Альянс.

- Почему Лея? - спросил он с открытым любопытством.

- Она рождена для лидерства. Это в ее крови… - Мон остановилась, не понимая, почему ее заявление, казалось, так сильно заинтересовало ситха.

- Почему Лея, почему не Мадин?

- Ты должен бы знать почему. Забыл или никогда на самом деле не слушал?

Он промолчал, ожидая ее ответ... И как бы опытна ни была Мон, она поддалась на одну из самых старых уловок и продолжила говорить:
- Мадин - генерал, и хороший генерал, но он военный человек, а мы - не военная организация; несмотря на то, что нам приходится делать. Военные силы должны служить для поддержки идеалов Альянса, но не для того чтобы вести его. Лея же - прежде всего политик, лидер, и она сможет взять власть... Мадин - нет. Но она к тому же прагматик - и борец. Она найдет способ, как низвергнуть твою драгоценную империю...

Он встал, обрывая слова Мотмы.

- Спасибо, Мон, - произнес он тоном указывающим, что разговор закончен, перестав представлять для него интерес.

- …Что…? - неуверенно поднялась вслед Мон.

- Спасибо. Так как я не поймал Мадина, мне нужно было убедиться, что именно Лея, а не он, возьмет на себя командование. Кто-либо другой потребовал бы редактирования моих планов.

Он смотрел на нее в течение долгих секунд, лицо было странно открытым и в то же время полностью бесстрастным.
- Мне жаль, что все именно так, Мон. Но это было твоим выбором, не моим.

Она покачала головой.
- Я не жалею о нем.

- На самом деле? - он долго смотрел на нее пытливым, вычисляющим взглядом... - А если бы я сказал тебе, что у нас, несмотря на все, есть возможность сотрудничать и помочь нашим...

- Мы не нуждаемся в твоей помощи. - Она презрительно и вызывающе вскинула подбородок, пресекая его. - Мы способны сами вести свои битвы. - Его молчание побудило ее высказаться дальше, слыша, как окреп ее голос, произносящий слова сквозь стиснутые зубы. - Я не верю тебе, и что бы ты ни сделал, и что бы ты ни сказал, никогда не изменит этого.

- Нет, я не ожидал так многого... но я должен был попробовать. - Его легкая улыбка, напомнившая ей на мгновение того верящего в идеалы мальчишку, которого она знала, свободно перешла в жесткую усмешку. - Время идти дальше...

И наконец, как вылетевшая из темноты стрела, сознание Мон пронзило понимание - когда она сложила все, что он говорил: его предложение передать ее сообщение Лее, его уверенность, что он сможет сделать это, его необходимость знать, что именно она заменит Мон…

- Ты держишь контакт с Леей!

- Среди прочих, - признал он, в голосе не было ни капли триумфа. - Не волнуйся, Мон - она не предательница. Она не знает, что это я. Пока.

Прежде чем она поняла, что делает, Мон кинулась вперед и перечеркнула его лицо тяжелым ударом наотмашь. Как только она сделала это, он схватил ее запястье и дернул вниз, оставляя ее совершенно беззащитной перед собой, став враз напряженным и натянутым…

Затем он улыбнулся; улыбкой, не достигающей ледяных глаз.
- Я позволю тебе один удар, Мон. Возможно, я заслуживаю его.

Она попыталась освободиться, но он держал ее руку стальным захватом. Пристальный взгляд долго не оставлял ее лицо, в странных, лишающих спокойствия глазах мелькали противоречивые эмоции.

В конце концов он слегка пожал плечами и отпустил ее, небрежным, пренебрежительным жестом; однако в тоне его последовавших слов прозвучало некое невысказанное извинение:
- Как бы то ни было, посмотри на это иначе, Мон. Ты выйдешь на свободу из этой тюрьмы через несколько дней... я же отбываю пожизненный срок.

Она нахмурилась, придя в замешательство от его слов, но это все же не помешало ей ответить ему:
- Я надеюсь, что это - вечность.

- Каждый день, Мон, - заверил он, поворачиваясь, чтобы уйти. - Каждый день.




.




Вейдер знал о приближении своего сына еще до того, как послышалось волнение снаружи его каюты на борту "Экзекутора" - хотя «волнение», возможно, было неправильным словом, учитывая краткость произошедшего. Длинный коридор, ведущий к его двери, перекрывали двое охранников, препятствуя в ночное время проходу любых визитеров. За резко произнесенными словами последовал острый всплеск Силы, сопровождаемый тишиной…

Он стоял, ожидая сына, хорошо ощущая, как пылали от гнева и смятения чувства мальчика.

Тяжелая, усиленная дверь яростно открылась, несмотря на все блокировочные замки, ни на миг не замедляя влетевшего подобно урагану Люка.

- Ты как-то сказал мне, что я вне Света и вне Тьмы. Почему!?

Перед лицом явно бушующих эмоций Вейдер держал свой голос спокойным:
- Потому что ты - все, чем когда-то был я... Но ты не только мой сын. Ты - ребенок своей матери, в той же степени, что и мой, а от нее никогда не исходило никакого зла. Если бы ты знал ее, ты был бы абсолютно уверен в этом. - Люк смотрел на него неистовыми, недоверчивыми глазами... давая понять, что этого объяснения недостаточно. - Потому что, если бы Тьма могла поглотить тебя, она сделала бы это уже давно.

- Откуда ты знаешь, что это не так? - практически просьба, частично страх, частично отчаяние.

- Ты не злой, - очень просто ответил Вейдер.

Услышать, просто услышать эти слова было облегчением само по себе, Люк перевел дрожащее дыхание.

- Откуда ты знаешь? - повторился он.

- Тьма не спрашивала бы, - заверил Вейдер. - Тьма не переживала бы.

Люк обдумывал это в течение долгого времени, в стремительном потоке мыслей глаза метались по комнате.
- Палпатин сказал мне, что я потерян - он прав.

- Ты не потерян. Ты ищешь свой путь - ищешь себя.

Мальчик прерывисто вздохнул.
- Я отказался от всего, во что верил.

- Ради чего?

- Ради... - Люк колебался, нахмурившись.

- Ради всего, во что веришь теперь - всего, что знаешь теперь, - ответил за него Вейдер. - Мир никогда не был таким простым, как мы представляли в детстве. И в какой-то момент мы должны принять это... Мы должны расти, должны оставить позади наши неосуществимые идеалы.

Люк взглянул на него.
- Что, если я неправ?

- До тех пор, пока ты допускаешь такую возможность, ты можешь...

- Нет. - Мальчик не собирался так легко успокаиваться. - Это просто слова. Когда это жизни - жизни людей, которых я...

- Уважаешь? - закончил Вейдер, видя нерешительность страдающего от осознания своей вины Люка. - Это не слабость уважать своих врагов.

- Она мне не враг.

- Она пыталась убить тебя.

- Возможно, она была права.

- Тогда, почему ты остановил ее? - спросил Вейдер без вызова, искренне желая услышать объяснение.

Люк долго размышлял, медленно качая головой.

- Потому что я должен - она и подобные ей лишь поддерживают существующее положение вещей. Война никогда не закончится, старые предубеждения и обиды всегда будут держать их в оппозиции. Они слишком долго боролись, слишком сильно окопали себя траншеями, и Палпатин всегда будет использовать это против них. Они потерялись в своих идеалах. - Он обдумывал собственные слова, ища ответы, однако нашел только дальнейшие вопросы. - Но это не обязательно делает их неправыми.

- И это не делает неправым тебя в том, чтобы остановить их.

Люк молча вздохнул, и Вейдер тоже затих, зная что сейчас лучше промолчать, чем нажимать дальше - мальчик придет к собственным выводам, как всегда. Это было только зондирование, проверка точки зрения. Одно то, что тот пришел сюда, пришел за этим к Вейдеру, уже было отрадно и приносило удовлетворение. При аккуратном направлении это обеспечило бы власть Вейдера позади возможностей его сына.

Люк взглянул на отца, ища подтверждения своим словам.

- Палпатин не лучше. Его действия только питают экстремизм, и он знает об этом - хочет этого. Он никогда не пойдет ни на какие переговоры и никогда не уничтожит мятежников, поскольку ему не нужен мир - только возможность осуществлять свое превосходство. Мы никогда не сможем продвинуться дальше, пока такие люди стоят у власти.

- Тогда измени это.

Мальчик отвернулся, ясно понимая, к чему Вейдер подводил его. Но покачал головой, не в силах сказать это вслух.
- Если бы я удалил его, любой, кто бы ни пришел на его место, имел бы собственные планы.

- Есть легкий способ гарантировать, что планы Императора - твои собственные.

Люк снова помотал головой.
- Нет. У меня нет никакого права приходить к власти.

- Если ты полагаешь, что действия Императора неправильны, тогда ты должен остановить его. Разве не это ты всегда намеревался сделать? - Люк продолжал колебаться, и Вейдер попробовал еще раз. - Ты всегда считал, что его методы деструктивны - что он должен быть удален из власти. - Увиливание осталось в прошлом, и, так или иначе, оно не было в характерах обоих. А мальчик танцевал на краю измены слишком долго.

Теперь он решительно поднял подбородок:
- Я считаю, что таким методам и действиям не должно быть никакого места в новом порядке.

- Твоем Новом Порядке.

- Всеобщем, - уклонился Люк.

- Но ты приведешь к нему. Потому что ты единственный, кто сможет это.

Люк раздумывал, опустив глаза, потерявшись в мыслях.

- Ты сделаешь то, что необходимо, - продолжил Вейдер, очень уверенно, нажимая на сына; только сейчас видя возможность подтолкнуть Люка на путь, который он выбрал для него - и для себя, разумеется - четыре года назад. - Ты всегда будешь поступать так - это в твоей природе. Ты будешь искать путь, найдешь его и добьешься, чтобы это произошло. Заставишь, чтобы произошло. Это тот случай, когда упрямство – сила. И ты никогда не уклонишься от того, что должно быть сделано.

Его сын молчал еще долгие секунды, направив взгляд куда-то в пол, обдумывая мчавшиеся в голове мысли; Вейдер практически сдерживал дыхание в поглотившем его ожидании. Люк хмурился, с угрюмым вдумчивым выражением в своих странных, таких разных глазах... и затем кивнул, только раз, но твердо, приняв наконец решение, избрав путь... для них обоих, вместе. И в этом единственном кивке головы осуществились четыре года ожидания Вейдера.

- Я буду посредником в установлении мира, - произнес Люк с вызовом в голосе. - Моим способом.

Вейдер улыбнулся под маской, понимая значительность момента; это был первый раз, когда они пришли к какой-либо договоренности в этом вопросе. Когда он мог наконец начать двигаться, с сыном на своей стороне.

Если мальчику нужно было верить в нечто, что успокоило бы его совесть, пусть. Когда власть будет в их руках, когда он осознает их возможности, поймет, что все прежние барьеры уничтожены – он пересмотрит свои убеждения. Но для начала эти барьеры должны быть устранены.

- И что насчет Императора?

Вновь долгое молчание. Лицо Люка, как и его чувства в восприятии Вейдера медленно укрепились, и он признал в итоге очевидную истину.

- Он не вписывается, - спокойно сообщил Люк. – Совсем.

Сообщение отредактировал Алита Омбра - 30 Июнь 2011, 21:04

[Ариша]

ЗАГОВОР! ЗАГОВОР! ЗАГОВОР! Ура!
Вейдер с Люком наконец-то обьединились! Ура Граждани! Ура!
А Маре похоже хлещи всего достаниться...
Эх... жалко Рыжию...

[Таквааш]

Спелись наконец.)))
А нам любопытно, что будет между Вейдером и Люком после того, как они разберутся с Палпатином.

[Алита Лойс]

Эх... жалко Рыжию...

Она меж двух огней, да... С другой стороны, пока она верит в то, что лояльность Скайуокера Императору только растет, несмотря на их разногласия.

А нам любопытно, что будет между Вейдером и Люком после того, как они разберутся с Палпатином.

Дык сначала разобраться надо...

[Алита Лойс]

Глава 17

Мара нерешительно остановилась в коридоре "Несравненного", прислоняясь к стене.
Или делай это или нет, Джейд. Реши наконец.

И, тем не менее, она колебалась, пытаясь сплотить себя против сильного чувства волнения; вины, возбуждения, неуверенности... Она взглянула на объектив потолочной камеры, точно зная цикл ее движения - зная, когда та покажет ее часть коридора; только Силе было известно, сколько ночей провела Мара, сидя за мониторами наблюдения. Она вновь осмотрела пустой коридор. Он не разрешал здесь охраны; на борту его флагмана действовали его правила, и правило номер один подразумевало: "Никаких Охранников". Оставалось наблюдение в штатском - по приказу Императора, но Мара знала их распорядок и выбрала очень определенный момент в самый ранний утренний час.

Что она не учла, так это свои сомнения; но если она не рискнет прямо сейчас, другой такой возможности не будет еще много часов. Глубоко вздохнув, Мара быстро и небрежно прошла вдоль коридора и ввела код на двери каюты Скайуокера. C кошачьей грацией скользнула внутрь, на мгновение ослепнув, попав из ярко освещенного коридора в темноту. Все еще сдерживая дыхание, сделала шаг вперед-

И словно налетевший со стороны ронто, ее сшиб мощный толчок в левое плечо.

Годами затачиваемые инстинкты дали о себя знать, и каким-то образом Мара сумела остаться на ногах, наполовину отшатываясь, наполовину отчетливо ступая в сторону, правая рука автоматом схватилась за бластер - но Люк оказался рядом в долю секунды, захватывая запястье и выкручивая назад, одновременно заходя ей за спину-

Не в силах освободить руку с оружием, Мара отбросила назад левый локоть, яростно ударяя ему в ребра и слыша, как он задохнулся; однако он сумел зацепить и ее вторую руку, пригвождая к телу-
Без колебаний Мара ударила затылком, намереваясь попасть ему в лицо, но он успел уклониться, отстраняясь на шаг из ее ограниченного диапазона действий. И ей удалось освободить руку с бластером - примерно в тот же момент, когда Люк, наконец, вынудил ее разжать на нем свой захват. Бластер загремел, падая далеко во мрак, становясь полностью невидимым для нее-
Используя хватку Люка на руке, как точку опоры, Мара стремительно прокрутилась на пятке, высоко поднимая колено другой ноги для удара, но Люк уже приседал, уходя от него, хватая ее лодыжку и дергая вверх, роняя Мару на спину с такой силой, что из легких буквально был выбит весь воздух, а перед глазами в темноте вспыхнули звезды-

Тем не менее, она извернулась на бок, протягиваясь к виброножу, который всегда носила в ножнах на поясе, и он кинулся на нее, рванув за руку и разворачивая обратно на спину, падая всем весом на ее бедра, чтобы удержать неподвижной; делая все в ужасающей тишине. Она попыталась брыкнуть коленями, но его ноги уже были поверх ее, поэтому она сделала выпад ладонью. Но его реакции были слишком быстры, и ребро ладони пронеслось мимо, едва лишь коснувшись его челюсти, а прибывшая из ниоткуда рука Люка дернула ее запястье вверх, пригвождая к полу над головой-
Мара выкинула вторую руку, целясь в горло, но он поймал ее ладонь собственной, отводя назад-

Она снова напряглась, скручивая мышцы и пытаясь освободиться, прикладывая всю силу своих ног и пресса-

- Прекрати это! СТОЙ!! - заорал Люк, скрепляя руки Мары вместе своей одной.

Она была настолько шокирована, что на мгновение затихла, прежде чем наконец обрести голос:

- Что ты делаешь, черт возьми?!

- Что я делаю?! - завопил он потрясенно, обшаривая свободной рукой ее тело, явно ища любое другое оружие. Мара рванулась вверх, но он крепко сидел на ее бедрах и, навалившись всей массой, вновь приковал к полу. - Тебе повезло, что я не заставил тебя отскакивать от всех четырех стен!

- За что!?

- Серьезно? Ты крадешься сюда в середине ночи...

- Ты издеваешься надо мной! - закричала Мара, последний раз пытаясь вырвать на свободу руки. - Отпусти!

Оставаясь в том же положении, он слегка ослабил хватку; Мара выдернула одну руку, но не ударила, а только расслабленно шлепнула ею рядом с собой, одновременно резко дуя, чтобы смахнуть с лица свои длинные волосы. Взглянув на него в полумраке, она только теперь поняла, что тот был в ночном белье: с голой грудью, в перекрученных в драке брюках для сна.

- Какого черта ты вползла сюда посреди ночи? - повторил он, голос стал тише и спокойнее.

- Я пришла, чтобы увидеть тебя! Не говори мне, что ты не знал этого.

- Да, я знал - ощутил, как ты крадешься, еще в двух уровнях отсюда.

- Я не кралась.

- Ну, ты чертовски не хотела быть замеченной.

- О, и ты естественно решил, что это дает тебе право валить меня на пол.

- Очень не хочу указывать прецеденты, но ты вытащила бластер, - ответил он непримиримо.

- Ты пытался повалить меня!

- У тебя было оружие!

- Отлично. Не имеет значения. Я не собираюсь спорить с тобой о деталях. - Она небрежно огляделась. - Где мой бластер?

- Правильно, потому что я не собираюсь отдавать его тебе, - невозмутимо сообщил Люк.

Мара злобно усмехнулась:
- Что так? Волнуешься?

Он поднял брови, чуть больше надавливая собой на нее:
- Находясь здесь? Нет.

- Хорошо; раз так, не мог бы ты вернуть мне вторую руку? – сухо спросила Мара, и он отпустил ее запястье, сев на пятки и частично уменьшив давление на нее.

Они долго смотрели друг на друга в слабом свете звезд.

- Не хочешь все же подняться? - язвительно спросила она.

- Ну, так как меня это не беспокоит, даже не знаю, - откликнулся Люк, но она почувствовала, как последний давивший на нее вес все же исчез; он встал и наклонился, протягивая руку. Несколько долгих секунд Мара настороженно взирала на него, но он не двигался, так что, в конечном счете, она протянула свою руку навстречу, и он поднял ее на ноги.

- Так лучше? - спросил он, глядя в ее по-прежнему суженные глаза.

- Будет, когда я верну свой бластер. - Мара оглянулась в полумраке.

Люк усмехнулся, отвечая ее собственными словами:
- Зачем? Волнуешься?

- Да, - едко парировала она. - Это было очень дорогое оружие.

- Ну тогда, ты не должна позволять так легко его забирать у тебя.

-Эй, ты – единственный, кто может забрать его у меня.

Но Люк уже отвернулся, направляясь в спальню, из которой он, по-видимому, и появился, ощутив ее приближение. Мара заглянула внутрь, отмечая ровно заправленную поверхность кровати. Так что, не смотря на его внешность, он еще не ложился.

- Один - уже слишком много, - добродушно ответил он на ходу, в голосе послышалась вползающая усталость.

Что прозвучало очень... по-человечески. И странным образом напомнило Маре, зачем она изначально сюда пришла, подталкивая ее поддержать разговор с ним...
- Так это вообще твоя привычка, наскакивать на любого, кто приходит к тебе или я просто поймала тебя в неудачный момент?

- Нет, просто большинство людей стучат перед тем как зайти или предупреждают заранее; именно поэтому у нас есть комлинки, - ответил Люк, по-прежнему на ходу.

- Ты никогда не носишь комлинк.

Он, наконец, остановился и повернулся к ней, словно понимая, что она не собирается внимать намеку и уходить.
- Так какова причина, по которой ты здесь? - спросил он с притворно-натянутой любезностью.

- Неудивительно, что я уже забыла ее, - уклонилась Мара, теряясь как повести себя и что сказать; затем театрально добавила: - Думаю, у меня сотрясение мозга.

Нисколько не впечатлившись, Люк поднял бровь, прислонившись к косяку дверей своей спальни.
- Думаю, твоя черепушка более крепкая, Рыжая.

Она проигнорировала его слова, растирая запястье.
- И еще я думаю, что моя рука будет завтра вся в синяках.

- Ну, если тебе будет легче, вспоминай, что мои ребра выглядят не лучше.

Мара задумчиво взглянула на его голый торс, к которому он приложил руку.
- Да, думаю, от этого может быть немного легче.

- Прекрасно. Могу я теперь лечь спать?

Она подняла на него пристальный долгий взгляд... и когда вновь заговорила, в голосе слышалось настоящее расстройство.
- Ты - самый сложный человек, чтобы... с тобой невозможно разговаривать.

- Ты ни о чем фактически не говоришь! - раздраженно обвинил Люк.

- Только... - Мара запнулась от гнева, - ...какого черта ты думаешь, я здесь!?

Он выпрямился, придя в замешательство, в голосе зазвучало его собственное расстройство.
- Я не знаю - поэтому я и спрашиваю тебя!

- Возможно, это нужно было сделать до того, как пытаться сломать мне руку!

- У тебя был бластер!

- У меня всегда есть бластер.

- Именно! Поэтому я сработал на опережение. - Интонация стала острее, и Мара ответила тем же.

- О, и что это значит?

Что точно было у него на уме, Люк сказать не мог - что он тайно посетил ночью своего отца на "Экзекуторе", что они вместе фактически договорились свергнуть Императора; именно поэтому, он думал, она и вползла в его каюту – каким-то образом выяснив все, доложив Императору и теперь выполняя последовавший приказ.

- Это значит, что убийца Палпатина вторглась в мои комнаты под покровом темноты, в тот момент, когда все "несуществующие" наблюдатели случайно находились в другом месте - ты вычислила это.

- Ты думаешь, что я пришла убить тебя!?

- Это то - кто ты есть.

Мара шагнула вперед, одновременно пораженная и оскорбленная.
- Зачем?! Какого черта я стала бы убивать тебя сейчас?

- Тебе, кажется, обычно не нужны причины, - указал он, ничуть не жалея об этом. - Ты только делаешь то, что тебе говорят.

- Ты - сын саурона… - В гневе она подняла руку, и он предупреждающе выбросил ей навстречу палец.

- Не смей!

Мара качнулась для тяжелого, мощного удара, стремясь к его лицу, и он перехватил ее руку мертвой хваткой, резко выкручивая назад и дергая Мару к себе в одном стремительном движении, достаточном для того, чтобы она врезалась в него, со скрученной за спиной рукой.

Пойманная, она подняла на него взгляд, пытаясь отвести свободную руку, с проклятьем на своих губах-

И он наклонился и поцеловал ее. Пылко, неистово. Положив руку на изгиб ее шеи и притягивая к себе.

Сжатые в кулак пальцы расслабились, и она потянулась к нему, забывая обо всем остальном, обо всех словах и разногласиях, поддаваясь его желанию, кажущемуся наконец таким же сильным, как и ее собственное. Все еще находясь в плену его рук, она нажала на него, и он отступил под ее напором назад, через дверной проем, ни на миг не разделяя их тела, оборачивая руки вокруг ее талии и падая затем на кровать, таща ее за собой.

Она улыбнулась в мягком звездном свете и поцеловала его, горячо, отчаянно, нетерпеливо, запуская пальцы ему в волосы и отдаленно чувствуя, как его рука гладко скользнула по бедру к поясу, вытягивая оттуда вибронож и отбрасывая в сторону. Тот упал на пол с унылым, глухим звуком, никем уже незамеченным в высоком жаре всеобъемлющей страсти...

[Ариша]

Надоже!
А Рыжая смелая девушка! Молодец! "Кто ни рескует, тот не пьёт шампанского!". Да и Люк не расстерялся!
Автор жёт, до последнего держал вопрос в отношении Скайуокера!
Если честно, то сначало думала, что Мара наткнётся на пустую кровать, а потом, что они разругаются и опять облом, как и в ливте!
Чем дальше тем интересней!

Алита Омбра не томите! Ждём продолжение!

[Ариша]

переведчику отдельный респект!

Сообщение отредактировал Ариша - 8 Июль 2011, 15:28

[Ариша]

Алита куда пропали? Как обычно на самом интересном моменте!